On waves of memoirs

                                                                               Mariupol—city

  Е Й С К – М А Р И У П О Л Ь

                            или

                   Д  Р  У  Г

      Ч  Е  Л  О  В  Е  К  А – 2

                    Продолжение. Начало смотрите в Друг

                                      человека

                 После смерти Магната, сын договорился с соседом, который разводил среднеазиатских овчарок (Алабаев), и взял у него сучку – Айну. Но тут надо уточнить, что он брал собаку, когда ей было месяцев восемь. Она к сыну отнеслась вполне лояльно, позволила себя погладить и даже лизнула его руку.

Привели Айну во двор, и она стала хозяйкой. Но подчинялась она только бывшему хозяину и нам с супругой. Наш внук играл с ней, когда её только привели. А когда он приехал через месяц, Айну словно подменили.

Я её держал на поводке, так она чуть не сломала мне руку, пытаясь броситься на внука. Та же история произошла и сыном.

Я закрыл Айну в вольере, так она перепрыгнула через забор и бегает по двору. Сын взял тарелку отбивных и вышел на крыльцо. Присел и стал давать собаке мясо. Та берет и глотает. Но, только сын попытался встать, как она бросилась на него. Он еле успел заскочить в дом.

         Сын решил вернуться домой насовсем и стал вопрос, что же делать с собакой. Он согласился отдать её бесплатно, хоть и заплатил за неё немалую сумму денег в инвалюте. Я с большим трудом договорился с бывшим хозяином и тот нашел человека, который забрал Айну.

         Добавлю, что Айна была уникальным охранником. Зайти во двор чужому человеку было невозможно. А неприхотливость? Айна спала прямо в снегу и вокруг неё образовывалась лужа даже в самые сильные морозы. И, с едой совсем не было проблем…

           А сын привез с собой двух овчарок, двух братьев – Гидеона и Джулиана. Но Гид был первым в помете и крупным, а Джул последним и маловатым. Но Гид был простоватым, а Джул хитрым и более инициативным. Он частенько умудрялся съесть свою еду и украсть у брата.

          Воспитывала собак тогдашняя подруга сына. Воспитала плохо. Они не выполняли простейших команд…Служили разве что звоночками во дворе. Охранники из них были никакими. Чужих не трогали. Джулиан занял будку, а Гидеон спал на крыльце, возле входной двери в дом.

         В начале декабря 2009 года сын собрался в командировку. А утром 30-го ноября звонит мне и говорит, что обе собаки ушли. Как потом выяснилось, по его вине. Он забыл закрыть автоматические ворота. И Джул увел брата погулять. А так как они окрестностей не знали, то и вернуться не смогли.

        На двух машинах бы объездили полгорода. Видели двух собак, вон туда пошли. И все. Вечером сын уехал, а мы дали объявление на телевидение. И люди откликнулись! Нашлась только одна собака – Гидеон. И нашлась за тридцать километров от дома! Бежал по дороге уже на выезде из города на Таганрог. Вторую собаку так и не нашли. Скорее всего, погибла под колесами…

          В июне 2012 года сын снова собрался в командировку. И попросил нас посторожить дом. Но я категорически отказался, по некоторым причинам. В доме осталась дочь сына, взрослая.

          Где-то через дней десять, вечером, звонит внучка и говорит, что не может найти Гида. Мы взяли машину и поехали к ней. И нашли Гида, уже мертвого, в будке. В эту будку он никогда не ходил. Там же оставался запах его брата Джулиана. Спал, как всегда, на крыльце или под деревьями. Я как-то бросил в будку старую куртку, так он вытащил её оттуда и притащил к крыльцу дома. То есть, он умышленно пошел в будку умирать.

         Я провел расследование и проанализировал записи камер наблюдения. И пришел к выводу, что Гиду кинул сильный яд человек, который знал, как работают камеры наблюдения. Я вычислил этого человека, но тут нет смысла называть его.

         Расскажу ещё об одной собаке – доге LightВlue. Или Блушеке, как мы его звали.

          Купили мы его на рынке щенком. И год мучились. Так как все свои естественные отправления он делал в квартире. Потом ходили в школу, учили. Выучили. Он выполнял все команды и был послушным.

Я его спокойно отпускал на прогулке с поводка. Если требовалось, подзывал свистом. Датский, королевский дог Блушек вырос большим, весил килограмм восемьдесят-девяносто. Три литра каши с мясом съедал за минуту. Хозяином своим считал только меня. Хотя супругу тоже слушал.

Но вы понимаете, что такая огромная собака в квартире, создает и огромные проблемы. Я не буду тут их перечислять. Но прожил он немного – около шести лет. Отравили тоже. И я знаю кто…Но та тварь, которая отравила мою собаку ненадолго его пережила. Он подох через пару месяцев после Блушека.  Жаль, что узнал я обо всём лишь через два года…

                                                                                      Mariupol city

  ЕЙ С К – М А Р И У П О Л Ь 

                                             и л и

                   Д   Р   У   Г

                     Ч Е Л О В Е К А

        Хочу тут вспомнить о собаках, которые сопровождали меня по жизни. Как ни странно, все собаки, с которыми я общался, любили меня.

         Первая моя собака была помесью дворняги с овчаркой или какой-то большой породы. Звали его Букет. Он был большим, даже больше, чем овчарка, но с длинной рыжей шерстью, как у колли. Мои родители взяли его щенком в 1949 году, когда построили дом.

         Я рос вместе с ним. Он позволял мне все, что я хотел с ним делать. Я даже катался на нем, как на лошади. У него за головой навсегда осталась вмятина, как седло, от моих катаний.

        Любил Букет  очень моего отца. По его поведению мы всегда видели, что батя скоро придет с работы домой. Где-то минут за 15-20 до прихода отца, Букет начинал лащиться, радоваться и мы знали, что батя уже близко и скоро зайдет в калитку.

       19 мая 1962 года я взял горн и пошел в радиокомитет города, где меня записывали. Когда я выходил из дому, Букет лежал возле крыльца. И даже не поднялся, как всегда, проводить меня. После радиокомитета я пошел на городской стадион, где был слёт в честь дня пионерской организации.

        Возвратившись, домой после обеда  Букета, не обнаружил. Спросил у родителей. Сказали, что сдох, похоронили в конце огорода.

          Вскоре взяли щенка, которого тоже назвали Букетом. Небольшой, черно-белой масти. Сначала он был добренькой собакой. Мы с братом даже умышленно раздразнивали его, чтобы обозлить. И обозлили. Отец посадил его на цепь, как и всех собак. И только иногда спускал с цепи, чтобы побегал по двору. Но, однажды, спустив Букета с цепи, снова посадить его на цепь не смог. Тот явно не желал, огрызался. И более на цепь его посадить не смогли, до самой смерти.

Но охранял двор Букет-2 отлично. Чужой зайти не мог. Рвал даже пьяных. Меня же узнавал по свисту. Он, со временем, стал плохо видеть и ориентировался по запаху и слуху. Я же уехал из дому в 1964 году, когда ему было только 2 года. И приезжал домой спорадически, когда через полгода, а когда и через год. Открываю калитку, Букет сразу бросается с лаем. И только после моего свистка, начинает радоваться и лащиться. В будку батя загонял его тяпкой или граблями.

        В декабре 1966 года я женился в Херсоне. И родители поехали ко мне.В доме остался брат,ему было 13 лет и моя тетя.И вот они рассказывали.что только родители уехали,как Букет перестал кушать и слёг. Они уже думали,что он умрёт. Но,через несколько дней он встал,стал кушать и даже радоваться.Как потом выяснилось,в это же время родители выехали из Херсона…

                     Вот вспомнил, как у нас был огромный и агрессивный индюк. Букет, закрытый в будке, а индюк через щель клювом пытается его ударить.

Летом 1974года во дворе была свадьба брата. Меня не было, я был в море. Букета закрыли в вольере. И, его или отравили, или перекормили чем-то. Сдох. Да и старый он уже был. Двенадцать лет, если перевести на человеческий возраст, то более девяносто лет.

              Б   У   К   Е   Т

Вот что-то вспомнился Букет,

    Его уж нету много лет,

      Он охранял наши врата,

        А погиб на свадьбе брата.

Был собакой интересной,

    И служил всем нам он честно.

       Рос, вначале, он с котом,

         И на цепи он был потом.

Кот же друга не забыл,

     Охотником хорошим был,

       Как-то мышку он поймал,

          И другу сразу притаскал.

Тот понюхал и ушел,

    Себе косточку нашел,

       Кот уж сильно не тужил,

         Снова мышку положил

Ну не ел мышей Букет,

     Отстань, ты Котька и привет!

          Убежал в конец двора,

              Охранять ведь мне пора!

Как-то, в летнюю пору,

   Отпустили по двору,

     Побегал по двору, игрался,

      Но на цепь садиться отказался.

Подолгу я дома не бывал,

    Но Букет всегда меня узнавал,

       Хоть плохо со временем видел,

         Никогда меня не обидел.

Через год  я приезжаю,

   И калитку открываю,

      Букет несется во всю прыть,

         Разорвать готов и укусить.

Я обзываюсь и свищу,

    И узнать меня прошу,

      По свисту сразу узнает,

       Уже не лает, а «поёт».

Он прожил двенадцать лет,

  Черно-белый наш Букет.

      В конце лета он скончался,

        И в памяти моей остался.

              Долгое время родители жили без собаки. Потом взяли щенка и назвали его Мальчиком. Он на фотке у отца на руках.

Ничего примечательного об этой собаке  сообщить не могу, так как приезжал я ещё реже.


За  две недели до смерти отца он убежал из дома. Говорят, что собаки чувствуют…

           Теперь перейдём к собакам в этом городе, Мариуполе. Сын завел себе ротвейлера и назвал его Магнатом, еще, когда жил в квартире.

Потом он перебрался в дом, и собака тоже жила в доме. Спал Магнат в прихожей. Нас с супругой он знал с детства, но общались мы редко. Мы стараемся детям не надоедать, и посещаем их редко.

          Летом 2003 года сын решил делать в доме ремонт и сказал, что собака теперь будет жить во дворе.

А тут у него с тогдашней женой разладились отношения и в октябре он поставил нас перед фактом. Явился вечером бросил нам ключи и сказал, что уезжает. А мы должны проследить за ремонтом. Собака закрыта в вольере.

          На следующий день приезжаю на дом, подхожу к вольеру – агрессия. Лает и кидается. Не узнал, видно. Пару дней я держал его в вольере, кормил, конечно. Потом стал выпускать на ночь, днем работали строители.

Где-то через полгода приезжает сын. К собаке – Магнат, ко мне! А тот рычит и не подпускает. Сын растерялся. Магнат, ко мне! А Магнат подошел ко мне, полизал руку, а на сына рычит. Не может простить его, за то, что бросил. И Магнат так и не простил сына. В очередной приезд сына, он уже сильно болел. После того, как сын приехал, он слег. Сын рассказывал, что он часа два сидел возле собаки, пытался его накормить, но тот все равно рычал на него. А ночью скончался…

                       П А М Я Т И  Д Р У Г А

                             Жила была собака

                                      Накормлена всегда.

                                           Хозяин был, хозяйка-

                                                Игралась иногда.

                                 Трагедия случилась

                                       В один погожий день

                                            Сама она осталась,

                                                 Единственной, как пень.

                                   Хозяин её бросил,

                                        Хозяйка испарилась

                                             Во дворе, на осень,

                                                  Собака очутилась.

                                    Закрытый в вольере

                                         Сидел он день за днем.

                                              Не зная о потере,

                                                   Он думал лишь о нём.

                                     Чужие, не мог понять,

                                          Ну, как тут злость унять?

                                                  По двору всё ходят,

                                                     Да ещё й дразнят.

                                     Вот появился, наконец,

                                           Кто-то знакомый смутно.

                                                 Подарил гостинец,

                                                      Приласкал попутно.

                                     Что-то родное услышал,

                                            Хотя и не сразу узнал.

                                                 Немного еды покушал,

                                                      И, по двору погнал.

                                      Так вдвоём и живали,

                                            Дом, гараж ремонтировали,

                                                  Бассейн наливали, сливали,

                                                        Новые Года встречали.

                                      Хозяин появился

                                           Спустя полгода

                                                К псу обозвался,

                                                      Но, не та порода!

                                      Пес, с обиды, зарычал,

                                           Но кусать не стал,

                                               К другому подбежал,

                                                     И руки облизал.

                                       …Так прошло два года,

                                                Сменялась природа,

                                                     Утрата как-то притупилась,

                                                        Но смерть приближалась.

                                          Два месяца почти

                                                 Болел он и стонал.

                                             Но, не мог уйти-                                                      _  

                                                            Хозяина всё ждал.

                                           Приехал, наконец.

                                                  Сразу слёг наш пёс-

                                                        «Какой молодец-

                                                              Покушать принёс!»

                                             Но он есть не стал

                                                    Лишь чуть повозмущался,

                                                         Хозяина поругал,

                                                              И, тихо, скончался.

  Ротвейлер «М А Г Н А Т» 25.08.1994 -01.08.2005 гг.

Окончание смотрите в     Друг человека 2

     Б   А   Р   И

          B   A   R   I

              (Italy)

              Вышли мы, как-то, в увольнение в Бари. Но так как в Ба­ри нам отовариваться было негде, то пошли просто так, погулять, посмотреть город, достопримечательности. Бари — это своеобразная столица южной части Италии.

             С нами одновременно вышла ещё одна группа, под руково­дством доктора. Тогда ещё на судах были доктора. Фамилии уже не помню, а звали её Алла. Она была немного старше меня, носила очки. Да и незамужнем она была, на тот момент.

             Так как нам спешить было некуда, на судно нужно было возвратиться к 20.00,то мы ходили потихоньку. Обошли кре­пость

и весь центр города. Заодно нашли туалеты, что немало­важно, в нашей ситуации. А туалеты-то плат­ные. Один, попроще, стоил десять или пятнадцать лир за вход, а другой, подземный с парикмахерской и различными услу­гами, кажется,25 лир. А нам платили, как я уже упоминал, ну очень мало. И тратить деньги на туалеты, это было уж сильно расточительно.

   


Зашли один раз, потом ещё. А потом Алла и говорит, — Мужики, у меня уж нет денег, платить за туалет. Станьте в круг, спиной вонутрь, а то я уже не могу терпеть. Ну, что де­лать? Стали в круг, она присела и пошли дальше.

            Уже не помню, в тот день или в какой-то другой, но опять мы объединились с группой Аллы, и пошли в кино. Фильм назывался — 1000 и одна ночь Италии. Такая незамысловатая  комедия, снятая на основе сказок 1000 и одной ночи, Итальян­ских новелл эпохи Возрождения и Декамерона Боккаччо. С эле­ментами эротики. С учетом того, что языка мы не знали, то такой фильм был как раз для нас.

Как я уже упоминал, в Италии можно заходить в зал в любое время и сидеть столько, сколько есть желания. И тут получилось, что мы зашли в зал, когда фильм уже шел около получаса. Алла сидела рядом со мной. И вот в одном из эпизодов фильма, главный герой случайно оголился и мелькнул (именно мелькнул) его возбужденный половой орган. Я толкаю Аллу, — Ты видела?  Что? Где? — поправляет очки. Я объяснил. Но уже было поздно. Больше такого женского счастья не показали.

            Так,- сказала Алла, когда фильм закончился, — сидим до тех пор, пока я не увижу эту сцену! Ну и что, сидели  и ждали, пока снова не показали эту сцену. Ну, что, ты счастлива? – спрашиваю, на выходе из кинотеатра. Конечно,- отвечает.

    Р    Е    Н    И

              1966

                   Как я уже упоминал, в 1966 году у нас была двухмесячная практика в мореходке. И я, вместе с другими невизированными, попал на каботажный пароход, в то время, «Павлодар»,

практикантом. Практиканты работали только по полдня и только в рабочие дни. Практически всю практику на п/х «Павлодар» мы оббивали ржавчина на палубе судна,да помогали открывать и закрывать трюма.А это было непросто — всё вручную.

А толщина ржавчины было до одного сантиметра. Да и смысла её оббивать не было. Это чтоб мы что-то делали. И не получали зарплату, только свою стипендию, в те времена – 6 рублей.

Так вот, в наш первый месяц практики, апрель 1966 года, «Павлодар» работал на линии Херсон – Рени. Возили железную руду.

В Херсоне погрузка длилась максимум четыре часа. Руда очень тяжелая, я грузоподъемность судна небольшая. Ну, а выгрузка в Рени длилась подольше, до суток.

Зато мы увидели и узнали «прелесть», для моряков, каналов. Река Днепр, затем канал Днепро-Бугского лимана. Небольшой, по времени, переход до Дуная. Потом Сулинское гирло (канал) и Дунай до Рени. Ну, а каналы физически убивают суда, в первую очередь двигатели.

                 Эти суда, а их в Азовском пароходстве  было несколько, уже к тому времени были убиты. Износились, на коротком плече. Вот что случилось с п./х «Павлодар» в Херсоне. Это было в апреле 1966 года. Загрузившись железной рудой, мы, зачем-то стали, на якорь на рейде. Это прямо напротив судостроительного завода. А когда настало время сниматься и начали поднимать якорь, подняли только обрывок цепи. Якорь оторвался. Капитан, почему-то, решил вторым якорем тралить дно Днепра, пытаясь зацепить  оторванный якорь. Но достиг прямо противоположного результата — оторвался и второй якорь.

                 И что делать? Уходить из порта без якорей, смерти подобно. Пришлось обратиться к руководству порта. Нас поставили к причалу элеватора и подогнали плавкран. Сняли с кормы запасной якорь и склепали его с якорной цепью. А в это время водолазы нашли один из оторванных якорей и тоже поставили его. Вышли в рейс без запасного якоря.

                Через некоторое время мы узнали, что п./х «Кривой рог»,

такого же типа, потерял винт на траверзе Новороссийска. И дрейфовал в море. Давали «  С О С». Пришлось руководству пароходства направить несколько судов, чтобы поймать это судно.

                Ну, а сам город Рени, как по мне, ничего интересного, тогда, не имел. Небольшой городок, в церковью в самом центре. Что запомнилось, так это один единственный поход на танцы. Молодой же был, еще и 18 лет не было.

        Наша пионервожатая  Валентина где-то нашла и дала мне выучить рассказ боцмана Бакулы. Привожу его тут таким, как запомнил. Она говорила, что он взят из книги Леонида Соболева «Морская душа». Я не уверен, что рассказ оттуда, пытался найти, но не смог. Да и у пионервожатой рассказ был записан в тетради. Так что откуда он взят, я не знаю до сих пор.

На берегу моря сидит группа моряков. Они о чём-то разговаривают, мечтают. Вдруг, внезапно, искрой, вспыхивает песня, она ширится, несется в бескрайний простор моря. Один только боцман Бакула сидит, молча, вглядываясь в бескрайнюю даль. Что опечалился, о чем задумался?,-спрашивают моряки. Да так, вспомнилась одна история. Расскажи, расскажи,- просят они. Ну, коль не лень, слушайте.

           Было это двадцать лет назад. Наш корабль ошвартовался к причалам Неаполя.

Я, с группой моряков, сошел на берег и стал бродить по шумным улицам Неаполя. Через некоторое время наше внимание привлекла толпа. Среди этой толпы я заметил девочку. Она пела. Она так пела, что мы не могли не остановиться. Окончив петь, она протянула свою худенькую, черную ручонку и стала обходить зрителей. Но не одна монета не упала в эту изможденную ручонку! Тогда она закрыла лицо руками и заплакала. Нет, она не плакала, она рыдала как взрослая женщина! Я подошел к ней и спросил, — Как зовут тебя, девочка? Джонника, — ответила она сквозь слезы. Мы вытряхнули все свои карманы и отдали ей все имеющиеся у нас деньги.

 

 

          Долго бродил я по морским просторам. Долго я мечтал, когда вновь увижу свою маленькую Джоннику. И вот настал этот час вновь.  Спустя много лет я вновь брожу по пыльным улицам Неаполя.

Вдруг, моё внимание привлекла афиша- Сегодня даёт концерт знаменитая итальянская певица Джонника Боккаччио. Да, это была она, моя Джонника. Моя маленькая Джонника!

Она запела. Я не мог слушать ее. Слезы накатывались на глаза. Я вышел из театра, купил огромный букет роз и стал ждать её у выхода. Когда она вышла, я подошел к ней и сказал, — От одного из поклонников Вашего таланта. Но она повернулась, пренебрежительно взглянула и сказала, — Я Вас не знаю и не желаю знать!

Отвернулась и ушла, оставив лишь легкий запах духов. Тогда я написал записку, — А не помните ли Вы ту маленькую девочку, которая пела и просила за своё пение? Передал ей и тут же поспешил на корабль.

            Г О Р Я Ч И Й    К ЛЮ Ч 

                         1962-1963

            В поселок Горячий Ключ я попал в первый раз летом 1962 года, когда меня единственный раз, за все школьные годы, отправили в пионерский ларерь.

Стоит этот поселок на горной речке Псекупс. Но на данный момент он разросся и население  в нем около 30 тыс. человек. Ну, а в те времена это был поселок, в котором главной достопримечательностью были санатории и, скала Петушок, которая нависает на речкой Псекупс. Нам было удивительно видеть, что на улицах росли фруктовые деревья.

          Покупаться в речке можно было только возле скалы Петушок, там было относительно глубоко. В остальных местах воды было по щиколотку. Хотя, как и во всех горных реках, скорость воды была большой.

В 1962 году нас на поезде довезли до Краснодара, а оттуда автобусом в пионерский лагерь. Пару раз нас выходили из лагеря. Но ничего особенного мы не увидели. Поселок, как поселок.

Второй раз я в Горячий Ключ попал в следующем,1963 году. Мы направлялись на слёт туристов Краснодарского края.

                                      На поезде мы ехали до Краснодара, оттуда автобусом до Горячего

ключа. От Горячего ключа мы двинулись пешком. Перешли на правый берег речки Псекупс,

немного прошли и остановились на большой привал. Пообедали и пошли дальше. А дальше

начался Михайловский перевал. Это значит, долго поднимаешься в гору, а затем еще дольше

спускаешься с нее. Кроме своего рюкзака, каждый нес ещё что-нибудь общее. Вначале я с

кем-то напару нёс огромный бак, набитый продуктами, а потом мне навесили спереди

ещё один рюкзак, тоже с продуктами. Его я нёс до конца перевала. Но если вверх идти было

тяжело, но приемлемо, то вниз – очень тяжело, на грани возможности. Рюкзак сильно

тянул вниз. Идем вверх, навстречу мотоцикл с коляской. Спрашиваем: «Далеко ли верх пере-

вала?» «Один километр».Идем дальше, проходим километр. Навстречу группа цыган. К ним

тот же вопрос. Ответ:  «Два километра».Напомню, идём по дороге, шириной 8-10 метров,

справа гора, слева обрыв.

                                       Наконец, дошли до средины перевала. Остановились на привал. Сели

куда попало. Поели свежей капусты, выпили воды и двинулись вниз. Закончили спуск мы около 17.00 .Сели отдыхать под огромным деревом.

                                                                       Наш руководитель куда-то отлучился и вскоре

прикатил на грузовике. На этом грузовике нас привезли в городок Джубга.

                                       На небольшой полянке, возле местного клуба, мы поставили палатки, немного перекусили и, уже стемнело. Несколько человек пошли в клуб смотреть

кино. Но посмотреть нам не удалось, одна наша девочка, Катя, потеряла сознание. Видно

тепловой удар. Мы её вынесли на улицу, привели в чувство и завалились спать.

                                     Наутро быстренько собрались, спустились на пристань и сели на

катер. Катер через час привез нас в Ново-Михайловку. Немного прошли и оказались на

Ново-Михайловской турбазе. Оказывается, Михаил Федорович тут когда-то работал,

все его знают. Он пошел, договорился с руководством, и поставили лагерь внизу, невдалеке

от моря. На том месте мы пробыли одну ночь, потом он упросил руководство турбазы и

нам разрешили поставить лагерь вверху, на горе, где намного спокойнее, почти никто не

ходит.

                                  На этой турбазе мы пробыли больше недели. Загорали,купались,ныряли

с маской. До чего красив подводный мир Черного моря у побережья Кавказа! Мне так пон-

равилось, что я целыми днями не вылезал из воды. Потом,Михаил Федорович устроил нам

экскурсионную поездку в Сочи. Нанял автобус и по горным дорогам, мы покатили в  знаме-

нитый город-курорт. В Сочи покушали в столовой, осмотрели Дендрарий, парки и, к вечеру,

оправились назад. Вскоре настал срок нашего появления в Казачьей щели. Близилось время

начала соревнований. Снова руководитель нанял автобус, и нас подвезли, чуть ли не вплотную к месту соревнований. Вышли и где-то часа два шли пешком.

                                  Каждой команде – участнику соревнований, было выделено место, где

они установили свой лагерь, где кроме палаток, должна была быть устроена столовая и

кухня. Все это оценивалось системой балов, которые прибавлялись к балам полученным

по результатам соревнований. Нам отвели место немного в стороне от всех. Мы аналогичным образом установили свой лагерь, только нас никто не оценивал.

                                 Начала соревнований нам пришлось ждать более суток. Саперы разми-

нировали весь участок – во время войны там проходили бои, и оставалось очень много

боеприпасов и оружия.

                                 Тут уместно рассказать случай, происшедший годом раньше, недалеко

от Горячего ключа. Из пионерского лагеря нас, большую группу разновозрастных детей вывезли на пикник в горы. И вот в районе пикника, я и еще двое из нашего отряда на берегу, пересохшего ручья увидели гранату-лимонку.

Но мы её трогать не стали, пошли дальше. Мы наблюдали также россыпи боевых патронов, различных типов, были и трассирующие. Мы были старшая группа, все уже понимали, и трогать ничего не стали. А другие – стали. Вскоре должен был состояться прощальный костер, он уже был установлен. Но хорошо, что кто-то из взрослых увидел, что в приготовленном костре куча боевых патронов. Представте, сколько  было бы жертв. А на следующий день после приезда с пикника, вожатые заметили, что малыши что-то бросают. Оказывается ту лимонку, что мы видели в пересохшем ручье.

Хорошо, что не выдернули чеку. Наш вожатый взял эту гранату и понёс в отделение милиции. Рассказывал, что когда зашел в милицию, там шло совещание. Он положил гранату им на стол. Все были в шоке. А костер –отменили.

                                    Ну, сами соревнования описывать неинтересно. Наша команда заняла

седьмое место по всему краю. Это очень неплохо. Как мы возвращались домой я совсем не

помню.

                        С      Л      Ё      Т

                                 Т У Р И С Т О В    

  КРАСНОДАРСКОГО 

                              КРАЯ

                          Как я уже упоминал ранее, в школе я был очень активным общественником.

Кроме всего прочего, я занимался в туристическом кружке Дома пионеров и был его ста-

ростой. Руководителем у нас был Михаил Федорович Фесенко. Он ещё вел кружок рисования, т.к. был неплохим художником. В кружке занималось человек десять, точно уже не помню. Нас научили правильно ставить палатку, разводить костер, укладывать рюкзак. Ейск находится в степной зоне, лесов вокруг нет, и, для тренировок, была выбрана очень широкая защитная полоса, она называлась «Заколдованный лес». Находилась она километрах в 15 от города, за селом Александровка. Обычно мы доезжали на автобусе до Александровки, а иногда и только до Широчанки, и дальше шли пешком. В середине этого Заколдованного леса была большая поляна, где мы ставили палатки и разводили костер, на котором готовили еду. У костра несли вахту, по очереди, следили, чтобы он не погас. В 1962 году я был в пионерском лагере в поселке Горячий ключ, а наш кружок делал выезд в тот же район.

Они меня даже навестили в пионерском лагере. В 1963 году предстоял слёт туристов

Краснодарского края. Основной группой на этот слёт ехали десятиклассники, уже более

опытные. Нас же Фесенко М.Ф. брал набраться опыта, чтобы на будущий год уже мы

поехали на подобный слет. В нашей группе все были одного возраста, но из разных школ города мы все закончили седьмой класс и перешли в восьмой. Слет должен был проходить в Казачьей щели, невдалеке от  Туапсе.

                                      На поезде мы ехали до Краснодара, оттуда автобусом до Горячего

ключа.

                                     Горячий ключ.Гора Петушок.Река Псекупс

Горячий ключ.река Псекупс

Горячий ключ 

От Горячего ключа мы двинулись пешком. Перешли на правый берег речки Псекупс,

немного прошли и остановились на большой привал. Пообедали и пошли дальше. А дальше

начался Михайловский перевал. Это значит, долго поднимаешься в гору, а затем еще дольше

спускаешься с нее. Кроме своего рюкзака, каждый нес ещё что-нибудь общее. Вначале я с

кем-то напару нёс огромный бак, набитый продуктами, а потом мне навесили спереди

ещё один рюкзак, тоже с продуктами.

Его я нёс до конца перевала. Но если вверх идти было

тяжело, но приемлемо, то вниз – очень тяжело, на грани возможности. Рюкзак сильно

тянул вниз. Идем вверх, навстречу мотоцикл с коляской. Спрашиваем: «Далеко ли верх пере-

вала?» «Один километр». Идем дальше, проходим километр. Навстречу группа цыган. К ним

тот же вопрос. Ответ:  «Два километра». Напомню, идём по дороге, шириной 8-10 метров,

справа гора, слева обрыв.

                                       Наконец, дошли до средины перевала. Остановились на привал. Сели

куда попало. Поели свежей капусты, выпили воды и двинулись вниз. Закончили спуск мы около 17.00 .Сели отдыхать под огромным деревом.

                                                                       Наш руководитель куда-то отлучился и вскоре

прикатил на грузовике. На этом грузовике нас привезли в городок Джубга.

                                       На небольшой полянке, возле местного клуба, мы поставили палатки, немного перекусили и, уже стемнело. Несколько человек пошли в клуб смотреть

кино. Но посмотреть нам не удалось, одна наша девочка, Катя, потеряла сознание. Видно

тепловой удар. Мы её вынесли на улицу, привели в чувство и завалились спать.

                                                       Джубга

  Наутро быстренько собрались, спустились на пристань и сели на

катер. Катер через час привез нас в Ново-Михайловку. Немного прошли и оказались на

Ново-Михайловской турбазе. Оказывается, Михаил Федорович тут когда-то работал,

все его знают. Он пошел, договорился с руководством, и поставили лагерь внизу, невдалеке

от моря. На том месте мы пробыли одну ночь, потом он упросил руководство турбазы и

нам разрешили поставить лагерь вверху, на горе, где намного спокойнее, почти никто не

ходит.

                                              Новомихайловка

На этой турбазе мы пробыли больше недели. Загорали, купались, ныряли

с маской. До чего красив подводный мир Черного моря у побережья Кавказа! Мне так пон-

равилось, что я целыми днями не вылезал из воды. Потом, Михаил Федорович устроил нам

экскурсионную поездку в Сочи. Нанял автобус и по горным дорогам, мы покатили в знаме-

нитый город-курорт. В Сочи покушали в столовой, осмотрели Дендрарий, парки и, к вечеру,

оправились назад. Вскоре настал срок нашего появления в Казачьей щели. Близилось время

начала соревнований. Снова руководитель нанял автобус, и нас подвезли, чуть ли не вплотную к месту соревнований. Вышли и где-то часа два шли пешком.

                                  Каждой команде – участнику соревнований, было выделено место, где

они установили свой лагерь, где кроме палаток, должна была быть устроена столовая и

кухня. Все это оценивалось системой балов, которые прибавлялись к балам полученным

по результатам соревнований. Нам отвели место немного в стороне от всех. Мы аналогичным образом установили свой лагерь, только нас никто не оценивал.

      

Начала соревнований нам пришлось ждать более суток. Саперы разми-

нировали весь участок – во время войны там проходили бои, и оставалось очень много

боеприпасов и оружия.

                                 Тут уместно рассказать случай, происшедший годом раньше, недалеко

от Горячего ключа. Из пионерского лагеря нас, большую группу разновозрастных детей вывезли на пикник в горы. И вот в районе пикника, я и еще двое из нашего отряда на берегу, пересохшего ручья увидели гранату-лимонку. Но мы её трогать на стали, пошли дальше. Мы наблюдали также россыпи боевых патронов, различных типов, были и трассирующие. Мы были старшая группа, все уже понимали, и трогать ничего не стали. А другие – стали. Вскоре должен был состояться прощальный костер, он уже был установлен. Но хорошо, что кто-то из взрослых увидел, что в приготовленном костре куча боевых патронов. Представте, сколько  было бы жерв. А на следующий день после приезда с пикника, вожатые заметили, что малыши что-то бросают. Оказывается ту лимонку, что мы видели в пересохшем ручье. Хорошо, что не выдернули чеку. Наш вожатый взял эту гранату и понёс в отделение милиции. Рассказывал, что когда зашел в милицию, там шло совещание. Он положил гранату им на стол. Все были в шоке. А костер – отменили.

                                    Ну, сами соревнования описывать неинтересно. Наша команда заняла

седьмое место по всему краю. Это очень неплохо. Как мы возвращались домой я совсем не

помню.

                                    В туристическом кружке я занимался до следующего лета, до оконча-

ния  восьмого класса.

       С    О    Ч    И

               1963, etc.

            В прекрасном городе Сочи недавно прошла Зимняя Олимпиада.Я же услышал об этом  городе в 1956 году,когда моя мама отдыхала там в санатории и потом рассказывала о городе. А 51 год назад и я попал в этот город…

           Первый раз я попал в Сочи в 1963 году. Мы, туристы из Ейска, ожидали начала слёта туристов  на Ново-Михайловской турбазе. И наш руководитель Михаил Федорович Фесенко решил нам показать Сочи. Он нанял автобус и нас повезли в Сочи. Походили по городу, посетили Дендрарий. Запомнились чебуреки. Но только внутри был не фарш, а кусочки мяса.

Намного больше я увидел намного позднее, когда уже работал  пом. капитана на судах Азовского Пароходства. Эти суда заходили в Сочи с разными грузами и мы выходили в город.



Были, конечно, и на пляжах. Есть фотографии, на которых мы в Сочи всей тогдашней семьей. Сыну было года три, т.е. это было, скорее всего, в 1974 году.

        Припомнился один случай, который был именно на стоянке в Сочи. А вот в каком году, уже не помню. Я работал 3-м пом. капитана на т/х. «Пролетарск».


Капитаном был Жуков. Имени уже тоже не помню. Вряд ли он жив на данный момент.   

В тот день я был вахтенным помощником. Половина команды, если не больше, были в городе, в увольнении. И вот капитан, напился до чертиков. У него произошло как помутнение рассудка.

Вызывает меня и еле ворочая языком, приказывает объявить пожарную тревогу. Учебную, конечно. Я говорю, людей то нет. А он — объявляй и всё.   Ну что делать, дисциплина, есть дисциплина, пришлось объявлять. Вышли те немногие, что были на судне на вахте или отдыхали после вахты. Растянули шланги, дали воду. Матерились, конечно. Но, что было поделать?

С этим капитаном Жуковым был ещё один очень неприятный для меня инцидент. Но он произошёл в итальянском порту Мольфетта. Так что о нём смотрите в рассказе о  Мольфетте.

CОЛЬПРОМ

                 1967

Сольпром (Солевой промысел) находится на Сиваше, в углу между окончанием Арабатской стрелки и Крымского полуострова. Вряд ли он есть на обыкновенных картах. Соль там добывали естественным способом, выпариванием. Отделяются чеки, вода выпаривается, и бульдозерами сгребают в кучи.


А потом уже грузят или на баржи, или в вагоны. Известные чумаки в стародавние времена именно отсюда возили соль по Украине.

                     В 1967 году, когда я работал матросом на м/б «Ямал», на практике, буксир направили тягать баржу с солью из Сольпрома в Керченский рыбозавод.

                    Пришли в Сольпром, поставили к причалу баржу, сами пришвартовались к барже с морской стороны. Азовское море в этой части как слезинка, что очень удивительно. Везде оно очень мутное, т.к. мелкое. Дно было видно на глубину 8-10метров. Ловили кучи бычков.

                   Ну, а я не рыбак, меня это не привлекает. Развлекался по своему. Перескакивал с борта баржи на мостик буксира и обратно. Сделал это несколько раз.

В очередной раз, когда я прыгал с борта баржи, у меня соскользнули руки с поручней буксира, и я грохнулся на главную палубу буксира. Это с высоты около четырех метров. Меня подняли, завели в столовую и тут я начал падать. Шок! Меня положили на диван, и дают нашатырный спирт. Болит вся левая сторона. Боцман удивляется, что я остался жив – голова упала буквально в сантиметре от мощной бронзовой трубки, выступающей из палубы на три сантиметра. Ну, видно, не время было умирать.

Работать я не мог и до Керчи лежал. А в Керчи сам с трудом добрался до больницы. Где пролежал неделю. Потом попросил больничный.

А врач говорит, — Принесешь акт формы Н-1,тогда и дадим. Я на буксир к старпому. А тот и говорит, — Дать тебе акт, это значит оплатить его из своего кармана. А я что, заставлял тебя прыгать? Кто виноват, что ты решил полетать? Потом добавил, что он мне поставил рабочие дни. На этом всё и закончилось.

                 Но нога у меня болела ещё долго. А надо было стоять вахту на руле. Палуба в рулевой рубке буксира была сильно наклонена к корме. А штурвал (рулевое колесо) был довольно большим




–более метра в диаметре.

Четыре часа выстоять было очень сложно. Благо, второй помощник, Василь Васильевич, с которым я стоял вахту, был любитель спиртного и на вахту приходил под шафе. Ложился в рубке на палубе и дрых.

Ну, а я, чтобы немного отдохнула больная нога, отворачивал градусов на тридцать в сторону моря, буксир уходил в сторону, я крутил штурвал назад и, заметив какой-то огонек на берегу, на какое-то время бросал руль и садился передохнуть на диванчик. Благо баржа сзади держала и не давала резко куда-то уйти.

А когда нос буксира совпадал с моим ориентиром, снова становился к штурвалу. После больницы я сделал на Сольпром ещё пару рейсов, а потом буксир направили в Измаил за понтонами. Ну, об этом в другом рассказе.

Б  О  Л  О  Н  Ь  Я 

    B  O  L  O  G  N  A

             (Italy)

           Это было, где-то, в 1972-73 годах. Я работал третьим помощником капитана на п/х «Пролетарск»

и мы стояли в порту Равенна, в самом центре города. К нам на борт приходили разные гости из города. Но один, Джузеппе, ходил чаще других. Работал ли он где-то не знаю, называл себя свободным художником. С ним особенно подружился наш второй помощник капитана Александр.

                    И вот, этот Саша, говорит мне, — Ты не хочешь съездить в Болонью в гости, Джузеппе приглашает поехать к его другу Николо? Ну и чего было отказываться? Город я исходил вдоль и поперек раньше (см. Равенна), а больше делать было нечего. Ну, и я согласился поехать.

                   Выехали мы к вечеру. Как только выехали за город, пост у въезда на трассу. А ездил Джузеппе на таком дешевом «Рено»,

издали выглядевшим как консервная банка. К нам таких и не завозили.

                  На посту Джузеппе заплатил какую-то небольшую сумму, что-то чуть больше тысячи лир, за пользование трассой, ему дали карточку, и мы въехали на трассу. Трасса односторонняя в три полосы.

До Болоньи приблизительно около пятисот километров.

                 Держа скорость100-110 км/час, он ехал по первой полосе. Более современные, на тот момент «Фиаты» обгоняли нас, как стоячих. Но, трасса была идеальной. Вот прошло уже около сорока лет с тех пор, я сам за рулем более 20 лет, но таких дорог  у нас не видел. Разве что кусочек трассы перед Ростовом-на-Дону, со стороны Таганрога, недавно введенный в строй.

По словам Джузеппе, за состояние дороги отвечает муниципалитет, по территории которого проходит участок трассы.

                Едем. Вдруг Джузеппе стал какой-то нервный. В чём дело, — спрашиваем. Как я уже упоминал ранее, к тому времени я немного уже общался на итальянском.


Бензин кончается, — отвечает. А заправок по дороге мы уже проехали немало. Бастуют, — говорит, — заправщики. И, правда, проезжая очередную заправку, мы увидели щит с лозунгом – Бастуем.

              Тут необходимо небольшое отступление. Забастовки различных служб в Италии, в то время, – обычное дело. Как-то  мы стояли в Маргере, возле Венеции. Так нас не выгружали целый месяц! Сначала бастовали докеры, потом таможенники, потом ещё кто-то. А порт не работал.

             Ну и что делать? Спрашиваем у Джузеппе, доедем ли? Отвечает, что постарается дотянуть. И получилось! Уже почти с пустым баком мы заехали на заправку в Болонье. Да, на съезде с трассы, снова пост. Джузеппе отдал карточку. Через десять минут мы были уже у дома Николо.

Джузеппе нажал кнопку домофона, вызывая друга. А тот кричит с балкона, что уже открыл, заходите. Джузеппе выгрузил из багажника все, что ему наготовила мама, и мы подняли всю эту снедь лифтом  на шестой этаж. Хорошая двухкомнатная квартира. Туалет и ванная совмещенные, но с биде, что для нас было экзотикой.

            Угощали нас только что приготовленной пиццей и спагетти с белым сухим вином. В это время подъехал ещё один друг Джузеппе на более современной машине, и они решили показать нам город.

           Поехали, показали нам центр города, падающую башню, аналогичную пизанской,( http://www.google.ru/maps?q=%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4%20%D0%B1%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%BD%D1%8C%D1%8F&layer=c&ll=44.494577,11.343030&cbll=44.494577,11.343030&photoid=po-8016348&z=10&ei=7jb4TonaA8nSsgaO4eTODw&sa=X&oi=geocode_result&ct=photo-link&cd=6&resnum=1&sqi=2&ved=0CDEQ8wEoBTAA)  выпили кофе в каком-то кафе. Кстати, едем  по вечернему городу. В разных местах стоят проститутки. И вот наши гиды называют их цену. Эта стоит три тысячи лир, а эта десять и т.п. Откуда знаете? — спрашиваем. Смеются.

Туда – сюда, а уже десять вечера. Пора возвращаться. Ну, назад мы доехали быстрее. Но, опять таки Джузеппе заплатил за въезд на трассу в Болонье, а в Равенне, на посту отдал карточку.

        У нас на борту судна был бензин, так мы одну канистру налили Джузеппе, чтоб хоть как-то компенсировать ему расходы на поездку.

          Я так больше никого из итальянских друзей не видел. А Саша, как-то при встрече, рассказал мне, что Джузеппе видел ещё несколько раз.